Слова "компромисс" и "переговоры" по мере нарастания напряженности в преддверии 4 марта становятся своеобразными хитами политического сезона. Однако настрой активной части общества кардинально различается — от желания найти любую мало-мальски приемлемую форму переговорного процесса до отказа вступать в какую-либо дискуссию с путинским режимом.
Очевидно, что готовность оппозиции к переговорам и компромиссам — одно из необходимых условий для мирной демократической трансформации нашей страны. Для нормального человека этот путь всегда является самым приемлемым способом разрешения конфликта, но благозвучие терминов не может автоматически подменять смысл.
Сегодняшняя власть в России более чем персонифицирована. Понятно, что все решения по принципиальным вопросам принимает Путин и только Путин. За одиннадцать лет ни у кого уже не должно было остаться сомнений, что любой компромисс рассматривается им как проявление слабости. Поэтому тем, кто не желает видеть в переговорном процессе власти и оппозиции наиболее радикальных представителей с той и другой стороны, не надо забывать, что наиболее радикальную позицию во власти занимает именно Путин.
После прошедших массовых митингов он неоднократно демонстрировал откровенное нежелание всерьез обсуждать сущностные вопросы, связанные с реформой российской политической системы. Позиция Путина, не желающего признавать необходимость перемен, естественно, вызывает дальнейшую радикализацию протеста, который неизбежно становится все более персонифицированным.
Как ни странно это прозвучит, но авторитарные эксцессы путинского правления способствовали оздоровлению политического сознания российских граждан. Беспощадная идеологическая борьба в ельцинскую эпоху делала победу на выборах целью, ради которой без особых колебаний поступались чистотой избирательного процесса.
Сегодня же представители всех идеологических направлений, наоборот, сходятся на необходимости выработки свода законов, который бы гарантировал защиту избирательных прав граждан от злоупотреблений действующей власти. На собственном опыте мы смогли убедиться, что именно демократические процедуры, казавшиеся раньше второстепенными, а не результаты выборов, определяют устойчивость демократии.
Но даже в обстановке очевидного общественного подъема, заставляющего власть, по крайней мере в Москве, идти на уступки, не надо впадать в эйфорию и пытаться сразу решить проблемы, которые накапливались много лет. Наши свободы, гарантированные Конституцией, не были отменены одним драконовским указом, а постепенно ограничивались разного рода инструкциями, подзаконными актами и решениями различных судов, включая Конституционный, который всегда толковал расплывчато изложенные статьи Основного закона в пользу власти.
ФЗ-54 в момент своего появления тоже допускал неоднозначное толкование, и в этом заключался основной конфликт с властями при подготовке "Маршей несогласных". На фоне общественной апатии власть смогла подавить относительно немногочисленные протестные выступления, и порядок согласования по факту стал считаться разрешительным. Теперь нам предстоит отстоять соответствующий духу и букве закона уведомительный порядок организации массовых мероприятий.
Призывы не отступать ни на шаг от заявленных требований в переговорах с московской мэрией будут ставить под угрозу начавшуюся в последнее время консолидацию всех антипутинских сил. Вырванное у московских властей согласие не препятствовать проведению шествия в историческом центре столицы, пусть даже не по идеальному маршруту, является важным шагом в расширении территории нашей свободы.
Накопившуюся энергию протеста не стоит разменивать по пустякам, она пригодится очень скоро, не позднее чем 5 марта. Именно тогда нам предстоит бросить решающий вызов путинской системе беззакония и произвола, после того как чуровское ведомство вновь по приказу Кремля осуществит запланированную кражу голосов российских избирателей.
В вопросе защиты нашего суверенного права избирать власть никаких компромиссов быть не может.
