Подводить итоги года полномасштабной агрессии России против Украины очень сложно, поскольку они очень масштабны. С одной стороны, это слом устоявшегося миропорядка, сотни тысяч погибших и искалеченных людей, миллионы беженцев, сломанные судьбы, десятки новых политзаключенных в России, тяжелые гуманитарные и экономические последствия войны в Европе и так далее. С другой стороны, это демонстрация удивительного мужества украинского народа, новый уровень солидарности западных стран и разрушение последних иллюзий относительно путинской России, пишет Jamestown Foundation.
Все эти последствия уже неоднократно были описаны различными аналитиками. Мне бы хотелось выделить еще одно, возможно, главное следствие войны – неспособность Путина ее закончить. Если мы вспомним Вторую чеченскую войну, вооруженный конфликт с Грузией 2008 года, "гибридную" войну с Украиной 2014 года или сирийскую кампанию, Кремль всегда имел возможность закончить их или как минимум перевести в "замороженный" режим. Однако в данном случае подобный механизм, похоже, уже не сработает, и на это есть несколько причин.
Рейтинг на крови
Во-первых, война обеспечила необыкновенно высокую поддержку властей и лично Владимира Путина со стороны российского общества, тогда как в последние годы перед вторжением этот рейтинг неуклонно снижался. Даже независимые социологи, к примеру, научный руководитель признанного в России иностранным агентом "Левада-центра" Лев Гудков признал, что в обществе наблюдается "не очень четко выраженная, но вполне ощутимая поддержка власти и самой войны".
По его словам, одобрение войны сохраняется на уровне 70%, но одновременно 50% респондентов хотят ее прекращения. Лев Гудков отмечает, что эта раздвоенность объясняется отчасти тем, что многие россияне в глубине души осознают преступный характер войны, но предпочитают отгораживаться от неприятной правды и не хотят получать объективную информацию. Еще одним фактором, обеспечивающим пассивную поддержку войны большинством населения, можно назвать постоянное запугивание граждан страшными последствиями войны, регулярно звучащее в пропаганде.
Прокремлевские социологи, опубликовавшие результаты проводимых ими фокус-групп в связанном с Администрацией президента России Телеграм-канале "Незыгарь", отмечают, что отсутствие стабильности оказывает негативное влияние на общественные настроения. Однако они тут же успокаивают власти, что это "никак не влияет на рейтинги доверия руководству страны, так как пролонгация СВО означает пролонгацию эффекта консолидации общества и власти".
Ставка на радикалов
Понимая это, российские власти не только затягивают войну, но и пытаются втянуть в нее все российское общество. На уровне регионов поощряется создание волонтерских организаций и инициативных групп по помощи мобилизованным, которые занимаются в том числе пошивом зимних вещей. Иногда к такой работе привлекают даже школьников и студентов. В городах проводится сбор медикаментов и предметов гигиены для военных, а в отдельных регионах студентов заставляют работать на предприятиях вместо мобилизованных рабочих.
Несмотря на все эти усилия, даже прокремлевские социологи констатируют, что российский социум в большинстве своем остается аполитичным, а уровень вовлеченности в военную повестку неуклонно снижается. Это подтверждается и недавним исследованием "Левада-центра", согласно которому число людей, внимательно следящих за военными действиями, сокращается. Тем не менее социологи признают, что социум ментально готов к затягиванию "СВО" на длительный срок.
Однако число радикал-патриотов, активно поддерживающих войну, хотя и представляет собой меньшую часть общества, тем не менее неуклонно растет. Этому способствует и массивная пропаганда, и мобилизация, и активная политика вовлечения населения в военную повестку, начиная от обязательной пропаганды войны в школах. Как отмечает бывший политзаключенный Михаил Ходорковский, именно эти люди, "вся жизнь которых теперь связана с войной", стали новой опорой Владимира Путина. Именно эту ставку на радикальных "национал-патриотов" можно назвать второй причиной того, что Кремль не может закончить войну.
Иллюзия справедливости
Третьей причиной можно выделить рост числа бенефициаров если не войны как таковой, то активной ее поддержки. Дело в том, что от степени вовлеченности в войну сегодня зависит рейтинг не только верховной, но и региональной, а также местной власти. Это связано с извращенным пониманием давнего и глубокого национального запроса на социальную справедливость. Этот запрос обычно сочетается в общественном сознании со стойкими антиолигархическими и антиэлитными настроениями. В последние годы, согласно социологам, он возрастает и все чаще выражается в требовании граждан обеспечить социальные гарантии.
Однако в последнее время на фоне войны наблюдается трансформация запроса на справедливость, которую очень хорошо понимают провластные эксперты. По их словам, перед угрозой внешнего врага происходит "геополитизация представлений о социальной справедливости, то есть ее перенос от внутренних социально-экономических проблем до уровня международной политики и СВО как события, направленного на защиту национальных интересов страны и восстановление социальной справедливости".
Это вполне объяснимо, поскольку поддержка чиновниками войны создает иллюзию сближения власти с населением и создания новой формации "народных лидеров", готовых ехать на фронт вместо того, чтобы отдыхать в Куршавеле. В сочетании с обилием льгот и социальных лифтов для мобилизованных она действительно способна создать ощущение "социального и справедливого государства", которое "заботится о простом русском солдате, защищающем родину".
Прославление убийц
Это понимают и региональные политологи, прямо отмечающие, что "поддержка СВО гарантирует голоса на выборах" и детально объясняющие, как именно она повлияла на популярность конкретных губернаторов. В результате и федеральная, и региональная власть пытаются максимально выделиться в поддержке тех, кто с оружием в руках убивал жителей соседнего государства.
Депутаты Госдумы предлагают привлекать их к преподаванию в школах на оккупированных территориях и обещают поддержать при выдвижении на выборах, а также регулярно отчитываются о мерах поддержки "участников СВО". Они прямым текстом заявляют, что "военная служба должна стать самой престижной профессией". Подобная политика резко повышает статус людей, возвращающихся с войны, а это, в свою очередь, создает четвертую причину невозможности закончить войну – не только увеличение числа радикал-патриотов, но и усиление их влияния в обществе.
Исходя из этого, можно предположить возникновение в будущем конфликта между аполитичной частью общества, и агрессивными пассионариями, возвращающимися с фронта. Развращенные безнаказанностью и культом, который создается вокруг них пропагандой, эти люди могут начать требовать от остального населения слишком много (особенно учитывая, что часть из них изначально являлась преступниками).
Даже лояльные к власти эксперты прогнозируют усиление давления на бизнес со стороны ультрапатриотического крыла и "фронтовиков", добавляя, что власти явно будут на стороне последних. Также аналитики пророчат сложности социализации бывших бойцов – как психологические, так и несоответствие получаемой "на гражданке" зарплаты их ожиданиям.
Однако парадокс заключается в том, что Кремль, даже понимая это, видит только один способ оттягивания социального взрыва – продолжение войны. Этот способ действительно способен сгладить внешние проявления общественных конфликтов, но при этом только усугубляет их причины. А значит, рано или поздно эти конфликты дадут о себе знать.
! Орфография и стилистика автора сохранены
